Белая тетрадь - Страница 5

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Первая партия шипов отскочила от плотной джинсы, заговоренной Элен на прочность. Вторая, выпущенная уже вблизи, застряла в ткани.

Но не пробила.

Боги, у меня, наверное, вся задница, как у ежа… Или у них иглы только на спине… а у меня наоборот…

Под ладонь подвернулся острый сучок, распарывая ее чуть ли не до кости.

Т'лару надоело поливать меня иглами издалека. Следующим прыжком тварь прижала меня к земле.

Сломает шею?

Загрызет?

Мощная лапа опустилась мне на спину и начала медленно вдавливать иглы.

Боги, конечно… Мертвой я ему не нужна. А вот парализованной…

Я всхлипнула. От кислого запаха с примесью смолы мутило. Земля лезла в рот. Будто наяву мерещилась безносая слепая морда, которая склонялась к моему затылку.

Неужели… неужели все закончится сейчас?

От тошнотворной безысходности я завизжала — громко, истерически, рванулась вперед, пытаясь сбросить со спины мерзкую тварь.

Мысли путались.

«Уж лучше бы это был шакаи-ар… Он хотя бы симпатичный… И дались мне эти три попытки… Ясно же, что не смогла бы убежать. И больно бы не было…»

Внезапно раздался мерзкий хруст и хватка ослабла. Я перекатилась на бок, а т'лар… мне мерещится или у него правда полголовы как ножом срезало?.. Т'лар рванулся за мной, мерзкими лапами цепляясь за волосы и воротник.

И когда шакаи-ар выхватил меня из цепких когтей, воротник остался у твари.

Вместе с кулоном и порванным шнурком.

Вырвавшийся на волю огонь с радостным гулом охватил нежить. Белый, жаркий… дарующий настоящее очищение. «Последнее очищение», как иронизировала мама. Элен…

Шакаи-ар задумчиво посмотрел на шестиметровую воронку. Перевел взгляд на меня.

— Неплохо. Стихия?

В ушах стоял легкий звон.

— Да. В чистом виде.

— Заклинание?

— Амулет. На крайний случай.

Бледные кисти по-хозяйски легли на плечи, заставляя податься вперед. Теперь-то я хорошенько разглядела его лицо. Белый огонь давал достаточно яркого света. Глаза у моего мучителя оказались ярко-синие, с вертикальными зрачками, но не мрачные, а неожиданно теплые, с серебряными искорками-отблесками. Нос — прямым, с едва заметной горбинкой. На тонких губах играла улыбка, и она была вовсе не зловещей… Подначивающей? Провоцирующей?

Голодной?

— А я похож на «крайний случай»? — произнес он медленно, и я почувствовала его дыхание на своих губах.

Сознание «поплыло».

— Н-нет… — я, кажется, в полной мере осознала смысл выражения: «пытаться собрать мозги в кучку». — Нет, — в этот раз вышло потверже, — у меня бы не получилось. Вы все время были или слишком далеко, или слишком близко. И вообще…

Он насмешливо посмотрел на меня, приопустив ресницы, слишком пушистые для парня:

— Что — вообще?

— Ну… одно дело — развоплотить духа. Этого, елового… Совсем другое — убить. Все равно кого. К тому же после… — нейтральные синонимы к словам «пытки», «насилие» и «кровопускание» подбирались плохо. — … после вас я могла бы и выжить.

Шакаи-ар расхохотался. Беззлобно и ужасно обидно.

— Ты сама-то в это веришь? Святая наивность…

Огонь медленно опадал, и мне начинало казаться, что глаза шакаи-ар разгораются потусторонним сиянием. Это был просто оптический эффект, но такой… гипнотизирующий.

Как может нечто столь прекрасное быть опасным?

— Верю, — легко слетело с губ. — Шакаи-ар ведь не всегда убивают. У вас была холодная кожа — признак отсутствия голода. А потом… потом вы вернулись за мной, сражались с т'ларом…

Он расхохотался — опять искренне и открыто, совершенно по-мальчишески.

— Не хотел бросать добычу, — интимно пояснил он, резко оборвав смех. — Особенно такую… аппетитную.

— Аппетитную? — я изо всех сил боролась с наваждением, но в голове уже появилась приятная легкость. — Ой, на вид о вкусе не судят… не знаете наверняка — лучше тогда не рисковать…

Безумно хотелось щелкнуть его по носу. И совсем он был не страшный, этот шакаи-ар… Немного походил на вампира из комикса… тем более, что вампиры тоже кусаются… и тоже глотают кровь… правда, они ее пьют, а не тянут жизнь…

О, боги, как все кружится…

— А я пока не знаю. Сейчас попробую и скажу, — хитро прищурившись, он запрокинул мне голову и осторожно провел пальцем вдоль артерии. Плавно склонился вниз…

— Отойди от жертвы. По слову Смотрителей!

Шакаи-ар ощутимо вздрогнул, но не сдвинулся с места, только сдавленно ругнулся. Я скосила глаза и…

Ненависть — яростная, замешанная на страхе и отвращении, вспыхнула в одно мгновение.

Смотрители.

Двое серых и один… ох, мамочки… белый. Маг. Он держал шакаи-ар — и меня тоже — на прицеле. Стрела, судя по характерному грейпфрутовому запаху, была смазана солнечным ядом.

Мой пленитель вздрогнул.

Ему сегодня определенно везло на редкие яды.

Шакаи-ар вызывал инстинктивный страх — «от худа не жди чуда»… но у меня в памяти почему-то вновь и вновь всплывала другая старая пословица: «Где беда, там и Смотритель. А где Смотритель, там еще две».

Инквизитор нетерпеливо дернул плечом, и это резкое движение словно выдернуло меня из полузабытья. Только вот никогда еще я не просыпалась из грезы — в кошмар.

Головокружение.

Ватные ноги.

Жаркое, влажное дыхание шакаи-ар, оставляющее на коже невидимые метки.

Жесткая хватка, острые когти, заполошный стук чужого сердца.

Что чувствует ребенок, которого прижимает к асфальту лапами сердитый дог?